Бутыль со святой водой разлетелась о первое существо, заставляя плоть мертвеца пластами слезать с костей.
Почему-то запахло серой, ещё сильнее увеличивая всю отвратительность происходящего, добавив к не очень хорошему зрелищу ещё и ужасный запах.
Зная природу этих существ, можно было бы с полнейшей уверенностью заявить, что плоть нарастёт и новая, причём довольно быстро. А вот запах - останется, что само по себе ломает всю прелесть изначальной идеи использования здесь святой воды. А ведь какой хорошей она казалась Де Роудеру изначально...
  Рыцарь резко согнул правую ногу в колене, после чего резко ударил, расправил, подобно стальной пружине, метя в солнечное сплетение стальным каблуком. Уже порядком облезшие кости осели на землю. По всей видимости, обзавестись новой плотью им было не суждено.
  Идущий навстречу сюзерену Розы мертвец, судя по всему, сохранил остатки разума, сменил направление и изо всех своих мертвяцких сил постарался сделать вид, что просто любуется местными красотами.

  Дмитрий честно постарался оглядеться и узнать, что же так обострило чувство эстетики даже столь противоестественного существа, однако не увидел ничего, кроме серых развалин.
 
  Однако глупо было бы предполагать, что и остальные твари окажутся столь умны. Рыцарь картинно скинул на землю плащ, только стесняющий движения и дающий возможность ухватиться за себя, после чего, не менее картинно, размял шею и плечи (хотя вряд ли он пытался красоваться перед ожившими ошибками природы, скорее, действительно решил размяться).

  Как говорится, "Кто сказал, что франциска рубящая не применяется как франциска метательная, тот пусть первым поймает мой камень", иными словами, отбросив всю эту полемику, рыцарь швырнул свой топор, оставив успевших подобраться поближе тварей без разного рода конечностей. Если выразиться ещё точнее, то один из представителей сих замечательных созданий остался без головы, а рука второго повисла на каких-то жалких обрывках сухожилий. Сам же топор врубился лезвием в камень так удачно подвернувшийся стены, да там и остался.

Де Роудер кувыркнулся, разом преодолев практически два метра расстояния, после чего, выпрямляясь, попытался разрушить чары ещё одного мертвеца колючим ударом меча, находящегося в левой руке. Однако немного ошибся, и меч застрял между ребер. Благородный сюзерен выругался так, как способны лишь странники и простолюдины, и был вынужден отпустить рукоять меча, подныривая под руку второй твари и нанося удар в единственную уязвимую(вернее, единственную действительно губительную для этих существ) точку оперативно извлечённым кинжалом. Кинжал достиг своей цели, однако и сам рыцарь получил удар наотмашь и откатился достаточно далеко, чтобы не пытаться бросаться за временно оставленными мечом и топором.

  Более того, он подскочил и отпрыгнул ещё дальше, мгновенно сориентировавшись, на десяток терций застыв в довольно извращённом арабеске, ударив в челюсть очередной, пытающейся напасть со спины, твари, после чего вновь нанёс точный удар кинжалом, ещё один раз на деле доказывая придуманный собой же тезис "мёртвое должно быть мёртвым".

  После чего был вынужден снова бросаться в бой, к счастью, против пока ещё на единичного противника. Однако немного осложнял ситуацию тот факт, что мертвец умудрился вооружиться каким-то обрывком цепи, да и сам де Роудер на данный момент обладал всего лишь кинжалом.

  Однако воин не стал излишне геройствовать, как показывала практика, в этом месте тварей до конца не истребить даже десяткам таких, как он. Так что вместо очередного колющего удара он умудрился ловко закинуть ногу на натянутый обрывок цепи своего же противника, оттолкнуться вперёд и вверх, снова оттолкнуться, на сей раз от головы врага, пролететь какое-то расстояние по воздуху, и снова отпрыгнув с плеч (так удачно подвернувшего) нового мертвеца, попутно сбив у оного уже водворённую на место, но не успевшую прирасти в должной степени, голову. В завершение этого акробатического трюка было совершено сальто в полугруппировке, однако в результате рыцарь был вынужден подчиниться такому подлому закону инерции и впечататься в стену. Из которой до сих пор торчал родимый топор.

  Сделав вид, что так и было изначально задумано, де Роудер выхватил топор из стены, и двинулся высвобождать свой меч. Рыцарь рубил, то и дело уменьшая количество конечностей врагов, отталкивал врагов древком, поддевал за ноги, колол кинжалом... Так или иначе, но труд оказался вознагражден, и временный носитель фамильного меча в собственном теле был настигнут и ровно по центру, от головы и до паха, стал разрублен.

  После же обретения меча обратно, Дмитрий быстрым бегом двинулся в сторону входа в катакомбы, оставив плащ на растерзание бродячим трупам, однако не забывая попутно отвешивать удары пытавшемуся чинить препятствие противнику.

  В принципе, так следовало бы сделать с самого начала... Но в силу рыцарского долга, привычки или просто скверного настроения де Роудер не мог проскочить просто так, не отправив пару-тройку мертвецов обратно в небытие. Иначе это был бы уже не де Роудер.